«…нет на земле живого существа столь лютого, жесткого и злого,
чтоб не могла хотя б на час один в нём музыка свершить переворота… кто музыки не носит сам в себе, кто холоден к гармонии прелестной, — тот может быть изменником, лгуном, грабителем: его души движенья темны, как ночь, черна, как преисподняя, его приязнь. не доверяй такому человеку...» Уильям Шекспир
-
чего-чего, а переворотов, друзья мои, у меня было предостаточно. музыкальных, конечно, а не дворцовых или военных. штука эта, скажу я вам, – совершенно потрясающая, сравнимая разве только с великими научными открытиями. с той разницей, что открытия музыкальные происходят именно в твоей личной вселенной и метаморфозы творятся в тебе.
составить впечатление о человеке можно по косвенным признакам. ну, вы и сами знаете: по тому, какие у него друзья, какие книги и фильмы он любит, какую музыку слушает.
если бы меня попросили: «расскажи о себе музыкой», я бы сделала это с помощью всего лишь трёх имён.
я, конечно, слушаю и люблю многое – в разных жанрах и стилях, на разных языках; могу надолго «залипнуть» на одном исполнителе или обнаружить, что какие-то композиции стали саундтреком определённого периода жизни.
но есть только три человека, чья музыка со мной по сей день, только три исполнителя, к которым отношение моё не меняется с годами. они сделали меня лучше, сделали духовно богаче, они отзываются во мне неизменно уже много лет.
Павла Кашина любит моя голова, мой ум – каждое слово в его песнях для меня особенное.
Ирину Богушевскую – с её изяществом и проникновенностью – любит моё сердце.
а Криса Сфириса – с его невыразимо прекрасным миром – я люблю всей душой.
_
с того времени, как я услышала Сфириса (Χρήστοσ Σφυρήσ) впервые, прошло почти четверть века. моё место было тогда ещё по эту сторону радиоприёмника, на «слушательском» берегу, где провести оставалось ещё около года, о чём мне, разумеется, было и невдомёк...
обычно я включала радио по ночам и вечерам, но однажды, в ожидании уж не помню чего, нажала на кнопку днём и нежданно-негаданно на волнах нижегородского радио «Рандеву» натолкнулась на авторскую передачу Сергея Попова (Серёж, поклон тебе и моя искренняя благодарность!).
рассказывал он о жанре new age (нью-эйдж). термин этот довольно спорный и расплывчатый, многие музыканты считают его неудачным и обобщающим слишком разную музыку. тем не менее название уже устоялось, сделалось привычным, и, услышав «new age», вспоминаешь, прежде всего, Энигму (Enigma), Энию (Enya) и её сестру Мойю (Moya Brennan), проекты Эра (Era) и Грегориан (Gregorian)...
но дело даже не в жанрах. главное, что в тот день в эфире нижегородской радиостанции звучало нечто такое, во что я влюбилась сразу, с первых звуков и навсегда...
и скорей, скорей понеслась в магазинчик «Мир звуков», о котором было сказано в передаче. он стоял на углу, в самом конце улицы Белинского – совсем небольшой и малозаметный, полный экзотических звуков, вещиц и запахов. на пороге чудесным звоном тебя встречала «музыка ветра», а внутри царила сложная симфония, состоящая из мелодий и восточных ароматов.
меломаны говорили об этом волшебном магазине негромко и только среди своих, а про новинки сообщали неохотно и вполголоса – ибо самим мало. при нынешней доступности музыки на любой вкус и на любых носителях трудно и представить, какой ажиотаж могли вызвать в прежние времена новые пластинки и кассеты и как непросто было их раздобыть. я вот, к примеру, до того дня о «Мире звуков» знать не знала; и ведать не ведала, что в тот памятный день обрету там ключ от заветной двери. ключ выглядел как простая кассета, но, по сути, был волшебным пропуском в удивительные миры...
оказалось, что можно, оставаясь дома или за рулём автомобиля, сидя в эфирной студии или на берегу Волги, вмиг очутиться далеко-далеко, перенестись в любые страны, включая даже вымышленные.
в годы, когда съездить за пределы отчизны удавалось немногим, такая возможность невероятно окрыляла.
кстати, и сейчас, когда все осторожные ограничили свои перемещения по миру, когда путешествия для многих из нас стали закрытой темой, Сфирис очень даже может пригодиться. тех, у кого всё в порядке с воображением, упоительная этника, вплетённая в эти музыкальные повествования, мгновенно перенесёт куда душеньке угодно…
с той музыкой я тогда срослась. она была таким полным совпадением с моим внутренним всем, настолько со мной сочеталась, мне становилось так хорошо в её свете, что я жила с ней почти круглосуточно. рука сама тянулась к кассетам (о боже, сколько их тогда у меня было!) и безошибочно находила Криса Сфириса. он звучал дома и в машине, он был безупречным фоном для чего угодно, он вдохновлял и помогал думать, он лечил и утешал, и разделял со мной светлые моменты радости.
и я многажды ставила его композиции в эфире – когда обосновалась уже по ту сторону радиоприёмника. и всякий раз убеждалась, что истории, которые Сфирис рассказывает, образы, которые он рисует, в общем-то, и не нуждаются в словах. вполне достаточно названий альбомов и композиций, которые соответствуют звучащему безупречно.
если названо «Душа», то там слышна именно душа, в «Эросе» – именно эрос, в «Первом поцелуе» – тот самый поцелуй, а в «Медленном танце» – лёгкие па в такт с биением счастливого сердца...
«Перед восходом солнца» дарит узнаваемое волшебство того мига, что есть в начале каждого дня, а явственно звучащие звонкие капли в мелодии, названной «Что сказал дождь», не дают усомниться в том, что сказал он нечто грустное, но всё-таки полное неиссякаемой надежды…
_
о человеке, чей портрет и был обложкой первого в моей жизни альбома Сфириса, я долго не знала ровным счётом ничего. кроме того, что он безусловно красавец и, судя по имени-фамилии, грек или киприот.
скажу больше, по сей день этого знаменитого композитора, поэта и мультиинструменталиста, побывавшего с гастролями и в России, у нас знают до обидного мало. и о нём самом известно поразительно немного.
но кое-что из этого немногого я сейчас расскажу…
представьте себе классическую Грецию: ярусы белёных домиков на фоне единой бирюзы неба и моря, оливы, террасы… столы накрыты и полны местных блюд – тут и салат хориатики, праотец известного нам «греческого», и чечевично-рыбные похлёбки, и освежающий чесночный соус дзаджики из йогурта и огурцов, и зажаренные до хрустящей корочки кальмары, и приготовленная на углях рыба, и запечённые баклажаны, и фаршированные помидоры, и медовая баклава, и сладкие шарики лукамадос, и миндальное печенье курабьедес, и много вина и кофе… и много-много песен…
а теперь представьте себе цирк в Америке первой половины XX века: высокий шатёр, лавки для зрителей, запах опилок и животных, блёстки и перья, арена, где выступают силачи, канатоходцы и наездники, дрессировщики, клоуны и акробаты… американскому цирку понадобилось около 50 лет, чтобы превзойти европейский, стать ярким культурным явлением и прийти в упадок, успев оставить след в литературе, живописи и памяти людской. особенно для жителей городских окраин и маленьких посёлков, где передвижной цирк мог стать единственным заметным событием в жизни.
спросите, к чему это я? что общего между греческим застольем и американским цирком?
а семья. семья Криса Сфириса.
первые годы его жизни были поделены между США и Грецией. в городе Милуоки (штат Висконсин) он в 1956 году родился, в Америке же учился и там же, по большому счёту, пригодился. у этой части его семьи – греческих эмигрантов – был цирк «Magic Empire Shows», где почти все они и работали.
А в Греции, куда Крис с родителями часто ездил на каникулы, осталась другая часть родственников – певучая и хлебосольная. и среди них имелись и потомки эмигрантов из царской России, и те, кому предстояло стать гражданами Франции.
уже одного этого было бы достаточно, чтобы не удивляться этническим мотивам в композициях Сфириса – корни крепки и кровь, как известно, великое дело. но он напитался этникой и сверх того, – поездив по миру и обращая пристальное внимание на музыку народов, с которыми ему доводилось знакомиться. и поэтому отголосками национальных мелодий со всего света так насыщенно его творчество.
кстати, кого-кого, а творческих людей в его семье всегда было предостаточно: цирковые артисты, певцы, современные музыканты, классические пианисты, режиссёры… одного своего кузена – Джимми Сфириса – Крис считал лучшим музыкантом на свете (тот, кстати, тоже играл нью-эйж и рок-джаз). а другого его кузена знают все, кто неравнодушен к европейскому кино – это титулованный греческо-французский режиссёр Коста́-Гавра́с.
_
а сам Крис Сфирис о себе и своей жизни говорит вот что:
«я начал играть на гитаре в Греции. мне было 13 лет, и в тот год мы жили в Афинах. а пару лет спустя я написал свою первую песню, классическую грустную песню под названием «я не нужен», о девушке, в которую я влюбился и которая не обращала на меня внимания...»
«единственное, что мне хотелось бы изменить в своей жизни, если бы представилась такая возможность – это выучить греческий ещё в детстве. язык моей родины так богат и красив!..»
«я всегда очень любил музыку, но не думал, что она станет моим жизненным путём. в том числе потому, стеснялся своего пения. я хотел быть архитектором, потом кардиохирургом, затем профессором философии… но у судьбы были другие планы…»
«я всегда очень стеснялся своего голоса и хорошо знаю свои ограничения как певец, поэтому редкие выступления в таком качестве были для меня одновременно и испытанием, и исцелением. а в песнях, записанных мной, есть смирение и искренность. этот опыт навсегда останется в моём сердце и будет напоминать о небольших залах, где меня слушала добрая, снисходительная публика…»
«в людях я больше всего ценю доброту, сострадание и щедрость. и меня отталкивают вопиющий эгоизм, жадность, грубость и обвинение других в собственных несчастьях…»
«всю жизнь я работаю над своим характером, учусь открывать сердце и быть благодарным, стараться видеть совершенство повсюду, меньше бояться и больше любить, меньше судить других и поменьше обращать внимание на своё эго…»
«вдохновить меня может что угодно: повседневные чудеса жизни, красота природы, уникальность и мужество других людей. вдохновение – всё для меня, я ощущаю его как божественную силу творения…»
«у меня была прекрасная, успешная и длительная карьера, несмотря на то, что, в отличие от других, я шёл своим, неспешным путём. но всё-таки в молодости я иногда завидовал обычной жизни – с семьёй, детьми и регулярной зарплатой. я потратил годы на создание своего искусства, и большую часть этого времени – в одиночестве…»
«мне сказали, что я обладаю даром вдохновлять людей своей музыкой. возможно, это – дар, но природа этого дара такова, что он заразителен и доступен всем…»
«я не считаю, что композитор – автор музыки в полном смысле этого слова. по крайней мере, я лишь передаю посредством нот и инструментов те мелодии, которые проникают в мою голову и звучат там…»
«и я не называю себя поэтом. я часто похож на немого, который иногда открывает рот и внезапно даже для себя выдаёт удивительно чёткие слова, выражающие сложные мысли и эмоции…»
«я не поэт, я просто читаю то, что написал во мне поэт, я просто повторяю то, что в момент вдохновения мне сказали сказать вам...
я не поэт, это слишком большая ответственность.
это знак. это флаг. ярлык, прозвище,
оправдание, чтобы избежать пустоты…
я не поэт, нет, я не поэт,
я даже не знаю, что это значит.
конечно, я могу определить это.
как движение, которое я только что видел, как танец, который никогда не повторится...
нет, поэзия – это священный, таинственный, неконтролируемый поток,
который случается вопреки всему в каждому из нас.
и, может быть, стихотворение – не то, что я читаю,
может быть, стихотворение – это то, что я есть.
всё, что я есть, всё, что ты есть.
я – стихотворение.
ты – стихотворение.
мы – буквы и слова,
которые обретают смысл только
по отношению друг к другу…»
_
если бы меня попросили: «расскажи о себе музыкой», я бы ответила, что душа моя звучит как мелодии Криса Сфириса...
если бы меня спросили: «какой музыкой ты входишь в жизнь других людей?», я бы сказала: той, что звучит во мне много лет – музыкой Криса Сфириса.
и если вы, дорогие мои друзья, захотите узнать меня получше или впустить меня ненадолго к себе в сердце, то просто слушайте, с л у ш а й т е…
Jackynn Sokolova
