Мечты о Париже: как я каждую осень отправляюсь в этот город

и вот мне опять нестерпимо захотелось в Париж... с той же регулярностью, с какой рязановские герои раз в год ходят в баню, я каждую осень отправляюсь в этот пленительный город. …блуждать по его улочкам, оставляя где-то за плечом башню Эйфеля, вдыхать всей грудью его воздух с неспособными надоесть запахами кофе, свежей выпечки и жареных каштанов, валяться на газоне сада Тюильри, вдоволь налюбовавшись на его статуи и фонтаны, предпринимать очередные попытки осмотреть Лувр, в шутку притворяться студентом величественной Сорбонны, проверять состояние многострадального Нотр-Дама, стоять на одном из трёх десятков парижских мостов, придерживая развевающийся на ветру шарф и грея в руке руку любимого человека, а потом забежать в кафе на бульваре Монпарнас и заказать что-нибудь восхитительное с бутылочкой анжуйского… вот так каждую осень я мечтаю о нескольких днях в Париже. да-да, друзья мои, речь не о поездках, а о мечтах. ровнёхонько, как в том анекдоте, я пока только мечтаю – и потому, что перемещения по миру теперь затруднительны, и потому, что, как известно, «нужны Парижу деньги – c'est la vie», и деньги немалые. но знаете что? когда я долго и качественно о чём-то мечтаю, это непременно сбывается. проверено. так что, pardonnez-moi, mes amis, мне необходимо приступить к делу: представить, как витают дивные запахи, какие меня окружают виды, как падают лучи солнца и какая звучит музыка… лучше всего та, что кажется мне самой подходящей для осенних парижских прогулок – «La vie en rose» Эдит Пиаф. _ однажды в 1945 году, когда Вторая мировая, наконец, завершилась и, казалось, что все на свете беды останутся вместе с войной в прошлом, эта маленькая женщина сидела с подругой в некоем заведении на Елисейских полях. неспешно попивая вино, две мадмуазели, конечно, говорили о любви, а две певицы, разумеется, – о творчестве. Эдит, как известно, не только исполняла, но и сочиняла песни, а её визави – Марианн Мишель, недавно начавшая певческую карьеру в Париже, очень нуждалась в новом репертуаре. хотя бы в одном хорошем произведении. – может быть, вы напишете для меня? – робко спросила Мишель. и в этом вопросе заметна была не только надежда, но и безусловное признание таланта. а Франсуаза Саган недаром подметила, что комплимент повышает производительность женщины вдвое. Пиаф воскликнула: – да запросто! cette minute – сию же минуту! симпатичная мелодия уже крутилась у неё в голове, оставалось только придумать слова, и Эдит начала писать прямо на бумажной скатерти. о, салфетки и бумажные скатерти Парижа! сколько же вы запечатлели важных заметок, любовных записок, автографов, гениальных идей и шедевров искусства!.. в тот памятный день маленькая рука женщины, похожей на встрёпанного воробушка, торопливо вывела на поверхности: «когда он обнимает меня нежно, когда шепчет мне на ушко, для меня всё на свете предстаёт в розовом цвете...» взглянув на Марианн, Эдит заметила сомнение и недовольство на лице подруги. а та проговорила с удивлением: – вы находите, что «всё на свете» – в данном случае удачная фраза? не лучше ли заменить её одним словом – «жизнь»? – прекрасная мысль! и пусть песня так и называется – «Жизнь в розовом цвете»! «La vie en rose» появилась на свет почти молниеносно, но перед слушателями предстала ещё нескоро. дело в том, что всякую песню следовало предварительно зарегистрировать в музыкальной профессиональной ассоциации, а Пиаф на тот момент туда ещё не приняли. и она стала старательно обивать пороги знакомых с просьбой, которая для нас выглядит довольно странной: эй, друзья-композиторы, притворитесь автором этой вещицы, ну пожааалуйста! ещё более странной сейчас покажется реакция на обращение Эдит – ей все отказывали, даже друзья. все сочли эту песню в лучшем случае недопустимо легковесной пустышкой, в худшем – ужасно пошлой и даже способной нанести урон репутации. лишь почти год спустя композитор Марсель Луиджи согласился поставить свою подпись в соответствующей графе. говорят, Пиаф сумела подловить его в самом благостном расположении духа – на крестинах его новорождённой дочери, для которой Эдит стала крёстной матерью, и тот не смог отказать. наконец-то песня зазвучала! сперва – в исполнении Марианн Мишель, и сразу же завоевала сердца слушателей, превратив в сущее недоразумение все предсказания о неминуемом провале. ещё через пару лет она стремительно покорила и Старый, и Новый свет, и заполучить её в свой репертуар захотели все звёзды мировой музыкальной сцены – после того, как «Жизнь в розовом цвете» стала петь сама Эдит Пиаф. та, к чьей жизни такое название совсем не подходило... _ Эдит Джованна Гассион родилась на улице в буквальном смысле – до того, как успела приехать скорая. дитя, не нужное матери, которая хотела только свободы, выпить и стать певицей, и потому бросила двухмесячную дочь. внучка, не нужная бабушке по матери, которая нередко поила ребёнка не молоком, а вином – лишь бы тот спал подольше. затем Эдит оказалась в борделе, который содержала её бабуля по отцу. но там о ней хотя бы искренне заботились сразу несколько женщин. причём, заботились особенно, поскольку годам к трём выяснилось, что девочка ослепла. кажется, это была ранняя катаракта. ещё года три доктора давали лекарства, но не давали никакой надежды. и отчаявшаяся бабушка повезла девочку в город Лизьё к чудотворной иконе Святой Терезы. через пару недель Эдит прозрела. чудо! – сказали люди верующие. так бывает, очень редко, но бывает, – сказали врачи. – иногда растущий организм способен сам победить катаракту. говорят, первое, что увидела девочка, были клавиши пианино, за которым она сидела, нахохлившись и перебирая чуткими пальчиками. но запела эта птичка только через несколько лет. странствуя по городам и весям вместе с папашей-акробатом, она однажды решила утешить недовольную публику песней, и сборы в тот день оказались больше обычного. а в годы нищей, но гордой и самостоятельной юности она, распевая на улицах, зарабатывала себе на хлеб и кров. прежде всего, потому, что больше ничего и не умела. «но я пела ещё и потому, что только тогда чувствовала себя счастливой. в свои песни я вкладывала всё самое сокровенное, всю себя, свою душу и сердце. потом я узнала, что это называется призванием…» она могла бы войти в историю как Эдит Гассион или под одним из псевдонимов – Дениз Жей, Югетт Элиа, Таня. но Луи Лёпли – её первый продюсер, её добрый гений – всё отверг и стал думать, как отразить в сценическом имени схожесть подопечной с птичкой. Муано – «воробей» по-французски – было уже занято, а вот вариант этого же слова на парижском арго – нет. так на афишах и французском радио появилась Momе Piaf – малышка Пиаф, Воробушек. Воробушка ждала большая, всемирная слава. но также её ждали потоки лжи и клеветы, слёзы и тумаки, нескончаемые предательства и безуспешные попытки найти любовь, презрение коллег и снобов из публики, смерти детей, родных и близких, автокатастрофы и болезни, тяжёлые операции и зависимость от морфия, война, обвинения во всём на свете – от вульгарности до соучастия в убийстве и в коллаборационизме… не сосчитать, сколько раз Эдит теряла всякую надежду и погружалась в отчаяние. но наступал новый день, рождались новые песни и появлялись люди, способные утешить, подставить надёжное плечо, показать мир с другой, светлой стороны, вдохнуть надежду, подарить любовь и развеять страх одиночества. Пиаф говорила: «я хочу, чтобы и обо мне однажды сказали: ей можно многое простить, потому что она много любила. я люблю людей – моих друзей, моих возлюбленных и тех чудесных незнакомцев, что составляют публику, для которой я пою, часто превозмогая себя… жизнь нередко ужасна, но в то же время она изумительна, и я люблю её!..» и наверное потому в одной песне Эдит заявляла: «нет, я ни о чём не жалею, потому что моя жизнь, мои радости – сегодня всё это начинается с тобой!..», в другой она утверждала: «нет, жизнь не печальна, и счастье существует, достаточно лишь протянуть руку…», а в третьей улыбалась, предвкушая: «большое счастье занимает своё место, неприятности и печали уйдут, и жизнь снова предстанет в розовом цвете…» _ как же я понимаю Воробушка, дорогие мои, и тоже знаю совершенно точно, что мир становится не иллюзорно, а объективно прекрасным, когда рядом – любимый человек или светлые, тёплые, надёжные друзья. даже если в жизни полно разрушений, любовь, дружба и музыка – этот воистину волшебный эликсир – способен творить чудеса. например, мы запросто можем телепортироваться в столицу Франции. можем, можем, уж поверьте! cette minute! – как говорила Эдит Пиаф. мы ведь всё что угодно способны сделать, если несём в себе свет и мечты. поэтому включаем «La vie en rose», представляем в подробностях этот город, окутанный шармом очередного осеннего дебюта, берёмся за руки и… ну что, друзья мои, пошли до городу Парижу?.. Jackynn Sokolova