вы же слышали про тот фурор, друзья мои, который способно производить маленькое чёрное платье? то самое, когда окружающий мир потрясённо шепчет «вот это да!..», а ваша самооценка пробивает крышу – если вас в этот великолепный момент угораздило находиться в помещении. может, вы и сами подобное ощутили – однажды или многажды.
я во всей полноте познала такое ещё в юности, когда о мудрых мыслях Коко Шанель и понятия никакого не имела.
это платье – одновременно сдержанное и прекрасное, сшитое на заказ – я надевала лишь несколько раз: сперва на выпускной, потом когда вручали диплом (надо же принарядиться, если все госэкзамены сданы на отлично) ну, и на работу в «Русский клуб» – в особых случаях.
и скажу без ложной скромности, дорогие мои, что я в нём – в комплекте с ароматом Пуазон/Poison, ниткой жемчуга и скромно убранными длинными волосами – производила неизгладимое впечатление. по крайней мере, я собственными глазами видела постные лица одних и восторженные – других. а какие ещё девушке нужны доказательства триумфа?
при этом чувствовала я себя само́й Элегантностью. хотя на этот счёт та же Коко утверждала: элегантна – потому, что элегантна, а новое платье тут ни при чём.
как бы то ни было, в институтские времена этот свой сногсшибательный наряд я «выгуляла» и на танцы.
а у нас в ГГИСТе (Горьковском Государственном Институте Советской Торговли, филиале знаменитой Плехановской академии) обычно организовывали не дискотеку и даже не танцы, а целые творческие вечера. потому, что вуз наш, несказанно популярный среди абитуриентов (ну ещё бы – лёгкая промышленость, торговля и питание! одно из самых лакомых местечек), был настоящим ГИТИСом среди торговых вузов страны.
многочисленные таланты студентов и огромный актовый зал, имевшийся в нашем распоряжении, как-то располагали к постоянным концертам, театральным постановкам и творческим вечерам.
но попасть к нам кому-то стороннему было непросто. словно в царские времена, когда кадеты изредка посещали балы в женских институтах и пансионах, в наш институт (на 99% женский), потанцевать и приглядеть невест приходили особые гости.
облачившись в парадную форму, к нам являлись: без пяти минут офицеры из Горьковского высшего зенитно-ракетного командного училища, настоящие капитаны из Волжской академии водного транспорта и будущие интенданты из Военно-морского училища тыла.
причём, не запросто приходили, а только по предварительной записи.
и вот в те годы, когда, несмотря на строгий регламент вуза и внешние приличия, кровь, конечно же, кипела, а датчики страстей, разумеется, зашкаливали, музыка, созвучная происходящему внутри юных существ, эффект оказывала сногсшибательный, покоряла сразу и запоминалась навсегда.
о некоторых знаменитых исполнителях и музыкантах тех лет я уже рассказывала. о Патрисии Каас/Patricia Kaas до сего дня – нет, хотя она занимала воистину особое место.
слушать эту певицу моментально стало признаком хорошего тона. «Mademoiselle chante le blues» и ещё несколько её хитов были неизменной частью на наших шикарных вечерах, они надолго поселились в фонотеках, звучали (не без моей инициативы) по институтскому радио…
девчонки делали стрижки «под Патрисию», под её песни они и танцевали с особой охотой, а потом и замуж выскакивали прямо-таки одна за другой.
я же в те незабвенные дни, несмотря на маленькое чёрное платье, фурор и всё такое, больше стремилась в радиорубку или к пульту, а не танцевать, хотя и это люблю и умею. а уж замуж выходить так рано и вовсе не намеревалась, категорически – глупости какие, жизнь только началась и тут же себя связать семьёй?
но Патрисию Кааас я люблю с тех самых пор, люблю горячо. как и многие-многие в нашей стране.
а как в неё не влюбиться, скажите? этот чувственный хрипловатый голос, этот взгляд – манящий, язвительный, тоскующий, эта кошачья грация и точёная фигура, эта волнующая походка и удивительно элегантные движения рук...
а шарм, который она прямо-таки излучает, а шлейф тонкой эротики – иногда в нём чуть больше явного соблазна, но чаще только flirter pour flirter (флирт ради флирта).
из него французы, как известно, сделали если не искусство, то игру, которой предаются с полной отдачей уже не первый век.
и, знаете, во Франции эта игра ведь не имеет прямого отношения к соблазнению. это – лишь способ привнести в повседневную жизнь немного шарма и изящный способ показать свою заинтересованность в собеседнике, обязательно проявив обаяние и остроумие.
для такого времяпрепровождения, скажу прямо, интеллект желателен, flirter pour flirter, знаете ли, несколько посложней «вашей маме зять не нужен». да и вообще не про то...
так что я, собственно, хочу сказать… а то, что Патрисия для меня – воплощение двух искусств: вот этого полупрозрачного флирта ради флирта и искусства пения.
и если в мужском исполнении блюз для меня – это, прежде всего, Крис Ри/Chris Rea, то в женском – это, конечно же, она – Патрисия.
на свете очень много певиц, поистине великолепных, звёздных. о многих из них я могу сказать: да, признаю, да, уважаю, да, восхищаюсь, но люблю... тех, кого по-настоящему люблю – редкие единицы. и мадемуазель Каас – одна из тех редкостей.
_
появилась на свет эта прекрасная мадемуазель во французском департаменте Мозель, где давно никого не удивишь смешанными немецко-французскими семьями – граница двух государств совсем рядом. а городок Форбак так недалеко от границы, что Германию можно увидеть, стоит только вытянуть шею посильнее. вот там-то, у француза Жозефа и немки Ирмгард родилась Патрисия – их вторая дочь и седьмой ребёнок по счёту.
неудивительно, что Каас всегда старалась по мере сил укреплять отношения между Германией и Францией. и, наверное, чего-то она в этом отношении достигла – ведь Немецкий орден за заслуги I класса не дадут просто так и просто так не скажут: вот вам, за вклад во франко-немецкую дружбу, уважаемая мадемуазель-фрёкен Каас.
почётный знак «За выдающийся вклад в укрепление культурных связей между Россией и Францией» у Патрисии тоже есть. и это более чем справедливо по отношению к одной из самых известных у нас и самых любимых нами французских певиц.
много лет эта талантливая женщина была готова говорить о чём угодно: о международных отношениях, концертах, альбомах, ролях в кино, но только не о личной жизни. и вдруг выпустила книгу «Тень моего голоса» – не просто автобиографическую, а настоящий сборник откровений. она говорит, что сделала это в качестве психотерапевтической исповеди, поэтому там можно встретить и любовные переживания, и горе от смерти любимой матери, и зарисовки из детства...
«…мама всегда хотела девочку, но родила пятерых мальчишек. только после этого на свет появилась моя сестра Карина. на этом было решено остановиться, учитывая и скромный шахтёрский заработок моего отца. но однажды неожиданно стало ясно, что в семье будет ещё и случайное дитя – зачатое весной, родившееся зимой. так и получилось в итого семеро детей, целое племя…»
«…мама была сама нежность. но иногда и сама суровость тоже. у неё были железные принципы: нельзя лгать, нужно быть справедливым и уважительным. мы, дети, боялись её гнева. в основном, из-за высоты и резкости её голоса, который, когда она бывала рассержена, взмывал ввысь и становился настолько пронзительным, что мы спешили заткнуть уши. и старались её не сердить. но не только из-за боязни её крика, а и потому, что хорошо понимали, насколько тяжело ей приходилось...»
«…на семейных праздниках, особенно, когда старшие уже жили отдельно, собираться всем вместе – и было самым главным подарком. нас всегда было слишком много, чтобы тратить деньги на подарки. вместо этого мы дарили друг другу какие-то пустяки и специально затягивали праздничный ужин, собирая тепло и любовь, более надёжные и более долговечные, чем любые вещи и сувениры...»
«…я не получала подарков от Деда Мороза, зато у меня был собственный волшебник – месье Моретти. в своём кафе он организовывал небольшие концерты и конкурсы певцов, и именно у него я впервые спела для публики. а ещё он работал ночным сторожем на фабрике игрушек и порой дарил мне удивительных кукол: у одной, когда я качала её руку, изо рта шли пузыри, а другая была заводной и умела плавать…»
«…у меня было прозвище Paddy Pax, и вначале под ним я и хотела выступать на сцене. появилось оно так: Падди — это от «Пат», сокращённого варианта моего имени, а «Пакс» — это название кружка девочек-барабанщиц, где мы с сестрой занимались с большой охотой. мне нравилось чувствовать себя артисткой, даже если это было всего лишь марширование с барабаном и в экстравагантном костюме: яркая мини-юбочка, блузка с безумными воланами, зелёный цилиндр на голове и белые сапожки…»
«…в школу я ходила без особого удовольствия. правила там были очень строгие, даже во дворе на перемене девочки должны были держаться одной стороны, а мальчики – другой. а когда по утрам становилось очень холодно, идти в школу – превращалось почти в наказание. нос у меня мёрз ещё до выхода на улицу. разве что, когда выпадал снег, я могла сказать себе, что иду в школу поиграть в снежки или слепить снеговика. в снегу даже враждебный и холодный серый фасад школы, похожей на монастырь, становился немного веселее…»
«…а после школы можно покататься на санках, правда, из-за моего легчайшего веса мне было очень трудно разогнаться. но я обожала это, и мне было не холодно, потому что зимой мама утепляла меня газетами – каждый раз заворачивала меня в несколько слоёв. моя куртка даже немного раздувалась из-за них, зато мне было тепло…»
«…я «мерзлячка», с детства не люблю холод, и всегда изумляюсь: как это русские женщины носят зимой короткие юбки. я бы не рискнула…»
«…как-то в Москве я купила банку чёрной икры и хотела честно пройти таможню, к тому же, больше ничего в России я тогда не купила. но тут подошли мои музыканты, каждый из которых купил по банке икры, за ними французские журналисты, сопровождавшие меня – с таким же грузом. и все они стали просить меня перевезти их банки. загруженная под завязку икрой, я направилась к таможне с мыслью, что если икру обнаружат, позору не оберёшься. но, к счастью, у меня только попросили автограф…»
«…я всегда считала раньше, что ребёнок мне пока ни к чему, ещё рано. и такого рода обязательства (а ребёнок — это обязательства) меня пугали. казалось, что все достижения обнулятся, и я что-то проиграю по крупному. а теперь, даже передумай я, ничего уже не изменить. я лишилась того, что мне казалось ненужным…»
«…Ален Делон где-то услышал мою запись и сам нашёл меня, чтобы познакомиться. мне тогда было немного за двадцать. мы с ним часто ужинали вместе, много разговаривали, шутили. наши разговоры длились часами, мы не скрывали друг от друга ничего. он подарил мне в знак своего особого отношения книгу Марлен Дитрих с подписью: «Алену Делону, которого я обожаю», а сам под этими словами написал: «Патрисии Каас, которую я люблю». между нами возникла особая связь, ценная, неповторимая… я в глубине души ждала его поцелуя. но потерять его дружбу и его нежность было бы большим несчастьем…»
«…во время выступлений я ясно вижу людей, случайно оказавшихся на моём концерте. они не знают меня и часто готовы дать слишком поспешные негативные оценки. меня это пугает, и я всегда очень стараюсь их переубедить, не оставить равнодушными…»
«…на «Евровидении» я заняла только восьмое место, и, откровенно говоря, принять это поражение было очень и очень нелегко. я чувствовала ответственность перед людьми, которые в меня верили, перед Францией, мне казалось, что я виновата перед всеми. в моей стране до этого «Евровидение» не было таким уж популярным, но в год моего участия его посмотрело рекордное число человек. вернувшись во Францию, я не могла смотреть людям в глаза, но, словно чувствуя моё настроение, люди на улице нередко говорили мне «ничего, это не страшно» или даже «браво за Евровидение!». это было совершенно неожиданно и удивительно…»
«…жизнь может быть суровой. но родители учили меня настойчивости, силе воли и храбрости. нужно сражаться, даже если у тебя удачи меньше, чем у других. нужно быть гордым. нельзя дать врагу победить, даже не сказав ему ничего…»
«…меня давно сравнивают с Эдит Пиаф, это большая честь. но всё же мы очень разные. да, мы обе – французские певицы, обе вышли из народа, обе одиноки. однако голоса у нас разные и в моей судьбе больше радости, чем в её…»
_
Патрисии Каас исполнилось 55. она – из тех женщин, о которых Коко Шанель говорила, что они могут прекрасно выглядеть в 20 лет, быть восхитительными в 40 и оставаться великолепными до конца жизни.
к сожалению многих её почитателей, «Мадемуазель, поющая блюз» уже несколько лет не выпускает новых альбомов, в кино снимается лишь изредка, а гастроли, намеченные на 2022 год, по крайней мере, пока считаются отменёнными.
но её прекрасные песни, её восхитительный «дымный» голос – по-прежнему неизменно с нами. и мы будем их слушать, правда, друзья мои?
её голосом поёт сама л ю б о в ь...
Jackynn Sokolova
